История одного одержимого дома, рассказанная католическим священником (продолжение)

0
760

Источник перевод для mixstuff – Сева Бардин

Первую часть читайте здесь.

Мы не установили камеру в подвале, потому что именно оттуда мы с отцом Фрэнком должны были наблюдать за домом и его обитателями.

120104_5502f0f84e03e5502f0f84e075

Я спросил, является ли видеонаблюдение обычной практикой миссии. Он ответил «вообще-то нет, но лично я пользуюсь этим приёмом постоянно. Это помогает выявить сумасшедших».

Казалось, Фрэнк не очень-то верит в истории адвентистов. У каждого из них в голове было полно тараканов, связанных с их религией, а такие люди имеют тенденцию видеть демонов во всех углах и закоулках. Возможно, тут сработало и предубеждение Фрэнка в отношении адвентистов, но говорить об этом, ясное дело, я не стал.

Итак, этой ночью мы расположились в подвале – том самом, где девочка видела Злого Кролика с окровавленными лапами, и где лицо таинственного мальчика Коди проступало в  рисунке деревянных панелей. Перед нами стояли три компьютерных монитора, позволявшие нам отслеживать всё происходившее с членами семьи.

Фрэнк сказал, что купил оборудование для видеонаблюдения на деньги церкви, но помалкивал об этом, так что епископ был не в курсе его методов.

Мне казалось, что это неправильно (получалось, что он лжёт епископу). Я подумал, что надо будет потом всё-таки согласовать этот вопрос с руководством миссии.

Шпионить за семьёй было совсем неприятно, тем более, сидя в темноте их подвала – места, о котором я только что выслушал столько леденящих кровь историй. Фрэнк настоял на том, чтобы свет был выключен (чтобы подразнить, испытать мою веру?).  Я не мог ничего с собой поделать и ежеминутно озирался, не стоит ли за моей спиной злобный кролик с запекшейся кровью на лапах.

«Прекрати, — приказал Фрэнк, – ты меня нервируешь. Это всё бред, скоро сам убедишься».

Отец Фрэнк, очевидно, был из тех людей, которые всё уже повидали и ничего не боятся. Рядом с ним я чувствовал себя бесполезным, неумелым юнцом. Кроме того, было очень неловко наблюдать за доверившимися нам людьми, как молятся в гостиной. Отец читал главу из Евангелия от Марка – где Иисус изгоняет демонов из бесноватого.

«И он сказал в ответ: легион имя мне, потому что нас много», — так кричали демоны перед тем, как Иисус позволил им перейти в стадо свиней (числом около двух тысяч), которые затем бросились «с крутизны в море» и утонули.

И в этот момент я понял что-то важное. Вернее, почувствовал чьё-то присутствие. Что-то давило на меня, нашёптывало всякие мерзости, вынуждало усомниться в том, что всегда было для меня безусловной истиной. В присутствии этой силы я почувствовал себя совсем маленьким и ничтожным.

«Случалось ли, что демоны… вынуждали тебя сомневаться в Боге? – спросил я Фрэнка. – Ты когда-нибудь терял веру, поддавшись на их провокации?»

«Они всегда будут пытаться делать это. Они ищут слабое место в твоём сознании. Я надеюсь, что твоя вера может передвигать горы, в противном случае они разорвут тебя на куски».

Я сглотнул. Моя вера была крепка, но я боялся, что её может оказаться недостаточно, чтобы противостоять сатане и его легиону.

Сказать откровенно, я был перепуган до смерти, сидел весь в холодном поту и дрожал. Меня тошнило, и было такое чувство, что в животе у меня лежит большой камень.

«Успокойся, – сказал Фрэнк. – Они питаются страхом».

Но от этого мой страх только усилился.

Я снова нервно оглянулся, и продолжил наблюдать за мониторами.

Родители готовились ко сну, мы видели, как засыпают дети. Всё было спокойно. Никакого движения. Абсолютно ничего.

Фрэнк выпил чёрного кофе и съел пончик.  Предложил мне последовать его примеру, но я отказался.

И тут я заметил какое-то шевеление под простынями большой кровати, на которой расположились дети. Поначалу я не поверил своим глазам, подумал, что дети ворочаются во сне. Однако и мальчик, и девочка были абсолютно неподвижны. «Оно» пошевелилось опять, двигаясь в направлении детских стоп. Я уже собирался сказать об этом Фрэнку (который доедал свой пончик, поглядывая на мониторы), но не смог не вымолвить ни слова. В этот момент простыни надулись огромными пузырями, а потом поднялись над постелями и стали летать по воздуху.

Я застыл как истукан, заворожённый этим жутким зрелищем («это происходит прямо над нами, — стучало в моей голове, — прямо над нами»).

Потом я увидел кое-что ещё более зловещее: лицо, проступившее через ткань. Это было похоже на маленького мальчика, накинувшего на голову белую простынь  и игравшего роль привидения в Хэллоуин. С одной только разницей – мальчик летал по комнате.

Простынь подлетела к девочке, и я увидел, как под ней рот мальчика открывается и закрывается. Фрэнк увеличил громкость до максимума и сквозь помехи мы услышали шёпот: «Поиграй со мной. Меня закопали за домом. Откопай меня и поиграй со мной».

Девочка села на постели, её глаза светились. Фрэнк сказал, что это из-за камеры ночного видения. Я не поверил. Девочка запела на латыни: «Et ideo exaltabitur parcens, et ideo exaltabitur parcens, et ideo exaltabitur parcens». («Он восстаёт, он восстаёт, он восстаёт»).

Потом девочка стала биться головой о стену. Я тут же вскочил: «Мы должны это остановить».

«Заткнись и сядь на место», –  отрезал Фрэнк.

«Но…»

«Мы просто наблюдаем. Мы не можем вмешиваться. Мы должны понять, с чем имеем дело».

Я сел на место. Меня  трясло.

«Как мы можем просто сидеть и смотреть на это?», — я услышал слёзы в своём голосе.

Фрэнк посмотрел на меня, слабого и жалкого, и сказал:

«Он не станет их убивать».

Девочка внезапно остановилась, забралась обратно в свою кровать, и снова заснула, как будто ничего не случилось. Её лицо было всё в крови.

Белая фигура обмякла и простынь упала на тела детей.

После этого мы наблюдали за монитором ещё пару часов: я боялся даже моргать, Фрэнк попивал кофе и почёсывал бороду, зевая время от времени .

Ничего не происходило.

А потом… голоса.

«Что это?»

«Голоса», — отрезал Фрэнк, как будто разговаривал с идиотом.

Он прибавил громкость, отрегулировал что-то.

Дваголоса. Похоже, мужские. Они обсуждают убийство мальчика.

Я начал молиться. Меня сильно тошнило.

«С тобой всё в порядке?», — спросил Фрэнк, но, судя по всему, ответ его не интересовал.

«Я не могу просто так сидеть тут и наблюдать за этим».

«Мы больше ничего не можем сделать. Только наблюдать».

В этот момент вдруг началась настоящая вакханалия. Щелкунчик начал летать по комнате, щёлкая деревянным ртом – как будто говорил на каком-то жутком языке. Дверь спальни распахнулась и на стену упала тень гигантского кролика. Пронзительные крики и визг детей, казалось, взорвут микрофоны Фрэнка. Это кричали не те дети, которые спали в комнате, а какие-то другие, бестелесные голоса, и их было множество – наверное, сотни.

Потом дверь спальни резко захлопнулась, тень кролика исчезла, а мальчик и девочка разом проснулись и заплакали.

Я не мог этого больше выносить. Я поднялся и…

Кролик стоял прямо за мной: конусообразная голова, тёмные отверстия для глаз, разинутый рот с двумя большими зубами. Мохнатый костюм в пятнах запекшейся крови.

Я завыл, колени подогнулись, глаза наполнились слезами…

Третья часть